Часть первая, не оконченная
Пишу записки, отчаянно отмахиваясь от комаров,
поэтому почерк плоховат.
10.07.93 (Суббота)
Утром, а скорее всего ночью приехали в Сегежу. Ночью, поскольку еще не развиднелось,
и здешнюю инкарнацию вокзального помещения нам пришлось искать с применением
коллективной интуиции вплоть до потери пространственной ориентации. Чисто для
проформы оглядевшись в поисках камеры хранения, мы пристроили вещи у ближайшей
скамейки. Пара часовых дружно занялась на ней храпом, а наиболее стойкие отправились
на разведку. На берегу пара мужичков делала вид что ловит рыбу, а небольшая
группа окружающих не менее уныло давала им советы. Все тонуло в предрассветной
тягучести.
Поняв, что какой-либо осмысленной информации из них не вытянуть, мы пошли дальше
по дороге в сторону смутно черневших портовых сооружений. Дошли до пристани,
где нам сказали, что катер на Валдай отменили, но предположили, что в природе
еще не перевелись автобусы.
Сразу до автостанции мы не добрались, поскольку три Шурика отчаянно заспорили
о тонкостях технологического процесса местного бумагоделательного комбината.
До драки не дошло только потому, что мимо проходил какой-то местный с велосипедом.
Саша Готовцев осведомился о состоянии его дел, затем успокоил заволновавшегося
дядю вопросом о местоположении автобусной остановки. Оказалось, что мужик нездешний,
но цель у нас одна.
На автостанции мы долго ждали диспетчера, водителей и прочих должностных лиц.
Когда нам это окончательно надоело, пришлось договориться с каким-то водилой,
который за пару штук подвез нас от вокзала до соответствующей остановки. В шесть
часов мы заняли круговую оборону вокруг автобусного кольца, возведя небольшой
курган из вещмешков и туловищ особо хладостойких товарищей. Местное население
делало большие глаза, но обходило нас с некоторой опаской широкими опять же
кругами. Когда магазины открылись, а наши люди сделали вид, что слегка проснулись,
начались экскурсии по трем близлежащим торговым точкам. В основном, глаз нацеливался
на разнообразное съестное (которое оказалось весьма однообразным). Было довольно
прохладно, и основной задачей субботника оставались напряженные поиски батарей
в помещении кассы так называемого автовокзала.
К нам периодически подбегали местные автотранспортные начальницы и уверенно
говорили: "Не, шофер вас, конечно, не возьмет, народу нонче тьма-тьмущая".
Однако же, заплатив три с половиной тысячи (включая багаж), мы отвоевали заветное
место над двигателем в заднем проходе автобуса. В процессе закидывания вещей
и людей, многие еще и еще раз испускали тяжкие вздохи по поводу рокового отсутствия
знатного грузоподъемника Ширяича. Пол-десятого все дружно тронулись. Мало кому
удалось добыть нормальное сидячее место. Большинство участников устроилось на
груде свертков, где и подпрыгивало на многочисленных ухабах. Элька же устроилась
на заднем стекле автобуса, изображая что-то вроде цирковой змеи.
Наш стопятидесятикилометровый тракт пролегал через паром и шлюз Беломорканала.
Однако несмотря на столь угрожающее топонимическое соседство, к двум часам пополудни
мы добрались до поселка Валдай. К этому времени изрядно потеплело. Все расслабились,
поснимали свитера и куртки, и начали диалог с местными пацанами. Саша же Готовцев
нагрянул в дом к местному боссу. Тот вышел из особняка в тапочках на босу ногу,
облокотился на новенькую TOYOTу и выслушал нашу жалостливую историю. Потом велел
поймать дежурную машину и ехать. "Скажите, Я разрешил". За 1000 рублей
и пол-литра спирта нас подбросили на заключительные 25 километров к мосту через
Суму. Место оказалось весьма поганеньким. Заболоченная низина с маленьким врезающимся
в лес клочком грязного мокрого песка, отсутствие дров и нагло афишируемое присутствие
комаров. Тем не менее, мы начали ставить палатки, варить обед и собирать байдарки
одновременно. При этом наши химики стали вводить в строй первую очередь диметилфтолата
- средства еще более широко разрекламированного, чем тетрагидрофуран (прим.
см. Поход по Ю.Бугу). Они утверждали, что стоит обмакнуть кусок марли в сей
чудодейственный напиток, как все кровососущие в радиусе ста километров снимутся
и улетят навсегда. Действительность оказалось не столь радужной. Впрочем, минут
пятнадцать относительной безопасности мы получили.
Сборка байдарок
шла полным ходом, когда выяснилось, что Подокс (или `Падокс, как предпочитали
называть его наиболее близкие друзья) занемог вовсе не в шутку. Еще по дороге
в автобусе он растряс свой скоротечный радикулит. Теперь же адмирал сидел прямо,
или лежал, как старый пират, внезапно утративший свое последнее кресло-качалку.
Стало ясно, что сегодня мы никуда не поплывем. Но работы продолжались, я тоже стал собирать самодел с помощью вверенного мне матроса Эльки и группы товарищей с плоскогубцами. Мы славно поиздевались над безответной посудиной, но когда все мучения, казалось, были позади, байда оказалась излишне кривобокой и при переноске на обочину начала досрочную самопроизвольную разборку.
Поужинав, мы стали играть в волейбол, держа при этом пари, кто больше зашибет комаров одним могучим ударом. Ударов получилось много, но заметной убыли кровососущих не получилось. Немного побродили, изучая местность, а потом стали устраиваться на ночлег, вминая в почву камни, накопившиеся под полом палатки.
11.07.93 (Воскресенье)
С утра стали собирать все, что не дособрали накануне. Шили фартуки, пытались
прикрепить их к байдам. Каждый норовил предложить свою технологию, но ни у кого
ничего не вышло. Поэтому мы стали думать, что же делать дальше. Шурик стоически
переносил боли в спине и говорил, что поймает попутку и поедет обратно, дабы
не быть обузой. Если учесть, что он единственный хоть что-то знал о маршруте,
перспективы похода становились все более радужными. Тогда мастеровитые мужики
из нашей эскадры стали продумывать конструкцию спецкресла для адмирала. Для
начала они сплавали разок на "Таймене" - попробовать воду. Неутомимый
Готовцев закорешился с местными рыбаками и они привезли ему увесистую банку
червей. Вскоре презент показался нам вполне уместным. Выяснилось, что Подоксик
слегка промахнулся с раскладкой. Судя по тому количеству круп и хлеба, которое
он насчитал, средний вес экипажей не должен был превышать 30 килограмм. В достатке
было лишь супов, рыбных консервов, да грела душу заветная баночка кола-као.
Так что впереди нас ждали интенсивная рыбная ловля, охота и собирательство.
Чей-то нетривиальный мозг выдвинул идею съездить утром обратно в поселок и осуществить
там массовые закупки. Но выяснилось, что с понедельника мост закрывается на
ремонт, и ожидавшихся попутных лесовозов не будет. Тогда сэкономленная энергия
была выплеснута в дальней разведке. Пара экипажей отправилась просмотреть предстоящий
маршрут. Весьма скоро им встретился первый завал. Были извлечены столярные принадлежности
и через час напряженного орудования пилой и топором они пробуравили проход.
Каково же было удивление могучих бойцов, когда за следующим поворотом они встретили
очередной, до боли похожий на предыдущий завал. С победой, но и в немалых раздумьях
они возвратились в лагерь, где и поужинали. Остальные также "попробовали"
воду. А я коварно заставил матроса нести со мной байдарку - "в учебных
целях".
Шурик все еще не оклемался, поэтому мы опять заночевали в этой удивительно гостеприимной
местности. Горбы под спиной за сутки выперли еще больше и сон вновь выдался
мерзким.
12.07.93 (Понедельник)
День тяжелый по своей дефиниции 
.
Утром на общей сходке было принято решение плыть, не взирая на лица (а также
их выражение). Дабы адмирал не слишком рыпался, его пришлось привязать к упомянутому
в предыдущей главе спецкреслу, представлявшему собой станок от "Ермака"
с множеством веревок и крючков.
В 1400 мы начали великий поход. Ничего, что половина личного состава по сути
своей была зелеными новичками,, не умеющими плавать и не имеющими спасжилетов.
Неважно, что большая часть байдарок так и осталась без фартуков, а в "Таймене"-двойке
сидели два весьма упитанных мужика плюс Милена, отнюдь не невесомая при всей
своей миниатюрности и неоспоримом геройстве. Мы плыли вперед, гордо рассекая
волны на мелководье.
Дополнительного жара нашим сердцам поддало чудесное исцеление адмирала. Через
двести метров от старта адмиральская лоханка, изящно обползая первое попавшееся
бревно, слегка запнулась о него, выплеснув ненароком из себя всех обитателей.
Очутившись в прохладной воде, г-н Подоксик немедленно позабыл про все болячки,
и радостно скакал по воде, отчерпывая ее же из байды. Мы все торжественно потрясали
веслами и кричали: "Любо, братцы, любо!"
Однако наш наступательный пыл довольно быстро угас, разбившись о длинную, нудную
и весьма однообразную череду завалов. Сначала каждое очередное препятствие встречалось
радостными кликами, напоминающими тот самый вопль колумбова матроса. Потом пообвыкли.
Перестали прорубать углубления в поваленных стволах, отрубать лишние сучья,
осуществлять многокилометровые обходные маневры. По очереди вылезали на бревно,
переваливали байдарку и двигали дальше. Когда же изредка попадалась небольшая
шиверка, все очень радовались даже столь убогому разнообразию. Так и плыли.
При переползании через очередное, неизвестно какое по счету бревно, выяснилось,
что Витус с Таней где-то сильно повредились. Теперь для продолжения плавания
им требовалось поклеить шкуру. При этом иголки для зашивки или другого адекватного
инструментария у них с собой не оказалось. Остальные экипажи стали медленно
дрейфовать вниз по течению. Мы же с Элькой не успели уйти слишком далеко, поскольку
мне не удавалось проползти под следующим бревном: байдарка никак не хотела притапливаться
с целью не покалечить мою драгоценную голову. Мы сразу прониклись их горем и
стали напряженно ждать продолжения событий. Тёма с Наташей тоже было притормозили,
даже подплыли взад. Но потом махнули рукой (руками) и усвистали за поворот.
Немного последив за неспешной работой, заключавшейся в заклеивании дырки, спускании
на воду и определении, что вновь все течет, мы обнаружили, что наши в городе,
но неизвестно каком. Дабы более точно определить их координаты, пришлось двинуться
вперед. У нас был дальний прицел догнать основную группу и попробовать ее притормозить.
Через несколько километров мы обнаружили их залегшими на берегу. Я устроил небольшой
скандал, после чего Тёма сел ко мне заместо матроса, и мы поплыли против течения
выполнять святой долг - ободрить Витуса. Могучий Тёма рвал, как пропеллер Карлсона.
Потому путь в обратном направлении мы преодолели гораздо быстрее и вскоре натолкнулись
на наших раненных, уже зализавших следы катастрофы. Уже почти в вечеру мы доплыли
до временного лагеря (залетев по дороге в небольшую шиверку). Там (не в шиверке,
а в лагере) нас ждала ударная доза супа. Подзарядившись, мы снова отчалили,
и в полутьме двигались еще минут десять. В два часа ночи было найдено более-менее
пристойное место для стоянки, не слишком удобное для вытаскивания, но уж больно
лениво было плыть дальше. День окончился, традиции были успешно заложены. Все
удовлетворенно уселись у костра, в котором и сделали Таньке шпоры на кроссовках.
13.07.93 (Вторник)
С утра опять
долго собирались и клеили байды. Зализывали раны, ранки и проникающие ранения.
Группа энтузиастов с удочками, изрядно смахивающая на рыбаков, отправилась махать
крючками с ближайшего косогора. Свежеподаренные черви еще были полны сил и старательно
дергались. Скучающие окушки и плотвички накинулись на экзотический фрукт, за
что и были зажарены для ближайшего перекуса. Не успело солнце закатиться, как
мы уже отплыли (невзирая на шесть часов вечера). Поскольку солнце еще не успело
закатиться, было светло и нам удалось довольно быстро доплыть до первого попавшегося
завала. Готовцев радостно заорал, что вот сейчас он покажет, стал хвататься
за топор. Но тут то и выяснилось, что этот инструмент агрессии остался на прошлой
стоянке. Возмущенный Александр взял к себе в компаньоны Тёму с Витусом и умчался
вверх по течению навстречу топору и трем недавно пройденным шиверам. Мы же с
Элькиндом вползли на трапецеидальное нагромождение бревен и начали методично
пилить, тщательно выбирая расположенные под нами. Остальная компания меланхолично
жевала сухари, изредка делясь с нами недоеденным. Вскоре наш арьеград вернулся
к месту временной дислокации, весьма энергично высказываясь о людях, так не
вовремя втыкающих топоры в последние попавшиеся деревья.
После этого завал был энергично преодолен. Часть людей отводила в сторону еще
не допиленные стволы, остальные просачивались в образовавшийся зазор. Так и
плыли, точнее брели, поскольку завалы почему-то все не кончались. У очередного
Витус решил, что всё, отплавались, и срочно стал искать бревно для приткновения.
Адмирал выразил готовность презреть мучавшие его раны и помочь в починке байдарки.
По его мнению, матрос ассистировал Витусу недостаточно эффективно. Грустная
Танька была высажена, а Подокса повели на латательную подмогу по качающемуся
бревну. Он хватался за изредка встречающиеся тонкие веточки, впереди шел провожатый,
а вокруг кружилась стайка байдарок, жаждущих спасти тонущего адмирала, буде
такая возможность представится. Витус с Шуриком были торжественно покинуты,
а остальные стали преодолевать завал (прямо, направо, матрос вылезает и вытягивает
байду на бревно, капитан оставляет судно, оно выволакивается на чистую воду,
экипаж садится и уходит по дуге налево, лавируя между бревен и отмелей).
Далеко оторваться нам не удалось. Метров через 200 показалось нечто, сгоряча
принятое нами за выход из реки. Это был могучий завал из нескольких рядов бревен,
причем выяснилось, что русло разделяется на два. Примерно час отняло у нас хождение
по полупритопленным бревнам с целью выяснить, какой же завал меньше. Со стороны
выглядело очень комично, когда очередной участник шел по колено в воде, балансируя
на колышущихся бревнах и отчаянно маша руками. Смех прекращала лишь попытка
самого зрителя повторить прохождение наиболее забавных участков трассы. Тщательный
анализ ситуации в приближающихся сумерках привел к решению не сносить завал
целиком (ввиду ограниченности времени), а оставить что-нибудь следующим идиотам,
почтившим этот маршрут своим присутствием.
С полдвенадцатого ночи до полтретьего непонятно чего мы перетаскивали вещи по
кабаньей тропе через изрядно заболоченную местность. Наш скорбный путь составлял
не менее 500 метров, а тюки были изрядно тяжелы. Единственными звуками, тревожившими
ночь, были плеск не долетевших до берега рюкзаков, чертыхания оступившихся прямо
в смрадную грязь участников, да стук топоров, которыми рубили окно в новую жизнь.
Вскоре пустые байдарки были перетащены через изрядно пострадавший завал. Мы
слегка просушились у костра, загрузили байды и отплыли обыскивать то, что нам
ночью показалось озером. Сделав полный круг, мы таки нашли выход из этого плеса
метрах в 50 от входа, но в другую сторону (по часовой стрелке). С километр мы
проплыли под приговаривания Подокса, что "судя по характеру реки, вот-вот
будет озеро". Уже наступало утро и было совсем светло. Изрядно холодило
и хотелось поскорее куда-нибудь прибиться. После очередного плёса я осторожно
обплыл притопленные кустики и кучку валунов, и увидел шиверку весьма безобидной
наружности. Почуяв развлекуху, все радостно бросились вперед. Тут-то и выяснилось,
что это была только первая ступень будущей бури. Дальше пошел форменный бардак.
Невесть откуда летящие буруны, камни, торчащие поперек дороги застрявшие байдарки.
И, наконец, на десерт, впереди возник Подоксик, отчаянно машущий рукой и явно
желающий немедленно увидеть нас на берегу. С трудом мы втащили байдарки на высокий
откос и стали устанавливать палатки на мшистой пружинящей земле. При этом Тёма,
как всегда, кричал, что надо плыть дальше, и нечего тут рассусоливать. Перед
сном я прошелся вдоль шиверы метров 400, дальше стало лень и я отправился спать.
Часов в 5 утра день закончился.
14.07.93 (Среда)
Если условиться считать дневкой сон в палатке в светлое время суток, то это была именно она. Правда, отдельные оппортунисты могут возразить, что в период белых ночей устроить темную не так уж просто, но этот довод мы отвергнем с молчаливым презрением. Как бы то ни было, первые люди стали покидать палатки в районе двух часов пополудни. После завтрака я повел Элю вдоль порога, показывая наш будущий маршрут. Попутно мне пришлось успокаивать Юлю, которая при прохождении первой части шиверы впала в ступор и отбросила весло (хорошо не слишком далеко). Осматривая окрестности лагеря, мы обнаружили неподалеку вполне прямоезжую дорогу. Готовцев по своим личным делам оказался там как раз в тот момент, когда мимо проезжал мотоцикл. На нем восседали какие-то местные рыбаки. Они продали нам бензинчику и показали дорогу к озеру. Цель, к которой мы так отчаянно стремились, оказалась совсем рядом. Пройдя по дороге вслед за мотоциклом, мы затем свернули направо и вскоре вышли к весьма цивильной стоянке с пляжем, цепями на деревьях и полуразвалившимися лодками. Не торопясь, пожмуриваясь на солнышко, мы двинулись в обратный путь вдоль той же просеки. И тут, прямо на дороге, я нашел весьма приличный красный гриб. Мы пошли осторожнее и вскоре набрали целую кучу красных и подберезовиков. При этом чаще всего грибы встречались прямо на дороге. Потом Саша Готовцев пытался ловить рыбу с моста, мы все пытались наесться (со значительно большим успехом). Часов в одиннадцать (вечера) нам все это слегка надоело, и мы решили куда-нибудь поплыть. При прохождении шиверы многих из нас поджидали неожиданности (хотя этого и следовало ожидать). Когда, наконец, в озеро вынесло последнюю байду, мы пошли вдоль левого берега, выбирая, где снова встать (или осесть). Экипаж Темы был послан сильно вперед с целью найти подходящий отель. Однако возникший из полутьмы дождь вынудил нас упасть где попало. Попали мы на камни вдоль всего берега, бурелом и могучий запах можжевельника. Но чуть повыше на берегу оказалось вполне приличное место - мягкие полянки для палаток и масса сушняка. Попытка углубиться в лес ни к чему хорошему не привела, там было малопроходимое болото. По случаю окончания долгого перехода были устроены песни у костра часов до трех ночи. Исполнялись заказные песни, грызлись сухари, а с дерева на нас взирал безучастный Витус, прикорнувший на первой попавшейся ветке.